Мы выехали из Вологды рано утром. Когда стемнело, поняли, что сбились с пути: дорога после указателей «Верхний Конец» и «Нижний Конец» вела через лес. Ни телефоны, ни тем более интернет не ловили, навигатор этих мест не знал. Увидев фонари лесников, мы вздохнули с облегчением.

— Скажите, мы правильно едем? Нам нужно Пяжозеро! Там сразу несколько деревень должны быть.
— Не знаю, девушки.
— А что там дальше по дороге?
— Там-то? Там Карелия дальше, про ваши деревни мы не слышали.

К счастью, мы ехали правильно. Нас встретили темные очертания покинутых домов и дым из пары-тройки труб. Это была деревня Григорьевская, рядом — Красная гора и еще шесть других — весь этот куст деревушек называют Пяжозеро. Сам водоем, давший название месту, раскинулся в паре километров от домов.

Добраться до Пяжозера можно только на машине, лучше на внедорожнике. Ну или на вертолете, как это делает вологодский губернатор. Самое дальнее, куда три раза в неделю доезжает рейсовый автобус, — поселок Пяжелка, в 14 километрах от приозерских деревень. И это еще неплохое расписание. В соседнее Вепсское национальное поселение общественный транспорт ходит еще реже: куда-то два раза в неделю, а куда-то только по предварительной заявке. Мне повезло: согласилась довезти подруга. На месте нас ждали работники деревенских Дома культуры и музея «Вепсская горница». Но из-за позднего визита (поворот «не туда» обернулся опозданием на несколько часов) все расспросы и осмотр достопримечательностей пришлось отложить на утро. Нам вручили русско-вепсские разговорники и определили на ночевку к Галине Николаевне Сидоровой — в дом, который построил ее муж почти полвека назад, на земле, где жили их предки с летописных времен.

Мы проснулись от потрескиванья огня и возни на кухне. Пахло затопленной печью и парным молоком. Галина Николаевна приготовила нам калитки и поставила самовар.

— Нельзя ведь нам было разговаривать на вепсском в 50-е и 60-е, очень строго с этим было. А мои дети в 70-е, дак они стеснялись говорить — их все чухарями обзывали. А дома только на вепсском. У меня сын, когда женился, они с детьми по-русски начали говорить, чтобы им потом легче было. А я все равно по-своему! И девочки все знают и понимают по-вепсски.

Старшие внучки — Юля и Оля — учатся в Вологде, чтобы поговорить с ними по телефону, Галине Николаевне нужно найти «точку доступа». Их две в ее доме: на раме подоконника и более удобная, около центра стола. Только в этих волшебных местах кнопочный мобильник может поймать две-три палочки МТС. На наши смартфоны, правда, эта магия не действовала.

— Нам, говорят, сотовой вышки не положено, у нас трехсот жителей нет. Понатыкали нам таксофоны, чтобы звонить могли — дак они никогда не работают. Надеемся, что, когда в Колошме вышку постоят, у нас тоже связь появится.

Колошма — это соседняя деревня с «правильным» количеством народонаселения. Напрямую, через болота, до нее 13 километров. Сотовую вышку обещали возвести там весной.

Деревне вообще повезло. Там уже несколько лет есть домашний телефон и проводной интернет. На их торжественный пуск летом 2012 года прибыл и новый губернатор. В Пяжозере Олега Кувшинникова тогда тоже ждали — надеялись, что после личного визита высокопоставленного чиновника решение их проблем сдвинется хоть куда-то.

— Он обещал прилететь на своем вертолете, — вспоминает Владимир Тришкин, заведующий «Горницей». – Ой как мы его ждали! Все поле для его вертолета выкосили. У меня мать, покойница уже, набрала полевых цветов и уселась тут на улице его сторожить. Дак не прилетел! Приехал какой-то его заместитель.

К приезду зама, по словам пяжозерцев, подсыпали дорогу. Надолго такого ремонта не хватило, и она вернулась к «аутентичному» состоянию. Сельчане вспоминают, что хорошей грунтовка была при колхозе, а «теперь стали лес возить — вся разбита». Ее всеми силами поддерживает муниципалитет, но этого явно недостаточно.

— Вот скорую надо вызывать, они стараются сразу с Пяжелки приехать — но по такой дороге сломаться могут. А мы же здесь тоже люди живем. Вон Серёжка Антипов ехал вечером затемно, его встряхнуло — и пополам машина, — вспоминает Галина Николаевна.

Нам опять повезло: при легком морозе и малом снеге путь был не столь опасным. Среди зимы бывает, что Пяжозерье оказывается в «снежном плену» не на один день.

По этим дорогам из года в год ездит школьный автобус. Когда с ним что-то случается, события развиваются так: «пункт назначения» (деревня или школа), если автобус не приехал ко времени, звонит в сельскую администрацию. Та посылает помощь.

Дети со всех окрестных деревень — а это порядка 50 человек — учатся в Пяжелке. Большинство живет в интернате при школе. Исключение сделано для детей вепсов: их каждый день привозят домой.

— Они родителям помогают по хозяйству. Вепсы очень трудолюбивые. Может, поэтому, благодаря семейственности, приоритету труда, им и удалось сохранить свою национальность, — говорит Наталья Захаренкова, глава поселения.

Пяжелская школа недавно из средней стала общеобразовательной. Старшеклассников почти не осталось. Между продолжением образования в сельской школе и поступлением в городской колледж подростки обычно выбирают последнее.

По таким же основаниям три года назад «урезали» школу в деревне Тимошино (это административный центр Вепсского национального поселения). Родители в знак протеста тогда ездили пикетировать Бабаевскую администрацию. Сюжет показали на Первом канале. Но старшие классы все равно закрыли. Тем детям, которые хотят завершить среднее образование, приходится ехать в ближайшее село Борисово-Судское или в Бабаево и жить там без родителей.

Вепсский принадлежит к финно-угорской группе языков. Осенью 2017 года эксперты ЮНЕСКО отнесли его к языкам, испытывающим «серьезную угрозу исчезновения», и включили в так называемую «Красную книгу».

Еще в 80-е в бабаевских краях были местечки, где дети едва знали русский язык и начинали осваивать его только в школе. Сейчас такого не встретишь.

— Когда я только приехала преподавать, дети владели русским очень плохо, — вспоминает Светлана Логинова. — И учить их было сложно, потому что в вепсском нет, например, категорий рода. Когда доходили до этих моментов — были чуть ли не истерики — и у них, и у меня.

В 90-е вепсский снова (после перерыва в 70 лет) начали преподавать в школах, в том числе и для детей из русских семей. Уже повзрослев, возвращаясь в Пяжозерье, они вспоминают, насколько это было интересно.

Сейчас как обязательный предмет вепсский есть только в одной школе Вологодской области — в Куйской. Еще в двух — Борисовской и Оштинской — он преподается факультативно. Официально по состоянию на 2017 год вепсский изучали 69 детей. Язык сохраняется теперь по большей части в семьях.

— У нас, в Пяжелке, нет ставки учителя вепсского языка. Мы занимаемся в основном сохранением вепсской культуры, — объясняют в местной администрации.

Сейчас Светлана Логинова одновременно и почтальон, и библиотекарь, и руководитель пяжозерского ДК, ведет этнографические кружки для местных детей. Летом на занятия прибегают все приезжающие на каникулы к бабушкам и дедушкам.

— У нас даже бывали случаи, — вспоминает она, — что вот ходит-ходит ребенок, родители даже не представляют, чем он здесь занимается. Думают, что лепит-красит. А когда в итоге дети выступают на фестивалях, поют на вепсском языке, родственников-зрителей прошибает аж до слез.

Усилиями Светланы Логиновой и местных жителей удалось восстановить пяжозерскую кадриль и «воссоздать из пепла» пяжозерский ланчик:

— Когда с детьми начали разучивать танец, мы собрали старожилов, и они в споре, в ругани о том, какая фигура идет за чем, смогли восстановить кадриль. А ланчик уже плохо помнили. Я долго над ним работала. А ведь пляски в разных деревнях разные. Даже в соседней Пондоле танец другой, не такой, как здешний.

Скромный Дом культуры — точка притяжения для всех сельчан, как взрослых, так и детей. Здесь всегда что-то происходит: репетиции, просмотр фильмов и мультиков на вепсском, а еще чтения с приглашением вепсских авторов. Пополнять библио- и кинотеку помогают коллеги из Карелии и финны с эстонцами, регулярно приезжающие в эти края с этнографическими экспедициями.

Целевые вливания федерального бюджета «на поддержку коренного народа» довольно скромные и выглядят, скорее, как обычные субсидии региону, призванные остановить упадок деревни. Тратят эти деньги, за редким исключением, на ремонты и оборудование школ, библиотек и ДК.

С 2009 по 2016 годы Вологодская область получила из Москвы около двух миллионов рублей. В частности, на 255 тыс. от агентства по делам национальностей РФ отремонтировали «Вепсскую горницу». Еще 170 тыс. на это выделила администрация поселения.

Каждые два года на уровне региона принимается «комплекс мер по сохранению и пропаганде культуры, обеспечению традиционного образа жизни, сохранению исконной среды обитания вепсов». В нем опять же множество рутинных мероприятий, которые, как представляется, должны воплощаться в любой сельской местности. Это содействие самозанятости, проведение диспансеризации, ремонты памятников и общественных зданий (примеры из программы 2018–2019 гг.).

Но встречаются все же и специфичные меры поддержки. Это (помимо участия в фестивалях и конкурсах и пропаганды вепсской культуры) разработка «индивидуальных образовательных маршрутов дополнительного профессионального обучения учителей вепсского языка и литературы».

Начало 2019 года ознаменовалось официальной регистрацией регионального Общества вепсской культуры. Как объясняют в правительстве области, это поможет в получении грантов и проведении фестивалей, что, в частности, пяжозерский ДК делал успешно и до этого события.

— Регистрация прежде всего позволит представителям вепсов участвовать в областных и федеральных конкурсах грантов, получать финансовую поддержку на мероприятия по сохранению языка и культуры. Также официальный статус поможет проводить различные фестивали и концерты на более высоком организационном уровне, — заявил замгубернатора Евгений Богомазов и добавил, что регистрация общества стала «первым мероприятием» объявленного ООН Года языков коренных и малочисленных народов.
Чуть ранее, летом, он прогнозировал развитие в ближайшие годы туризма на вепсских территориях. Пока же основные туристы в Пяжозере — богатые москвичи.