Кафе, в котором мы сидим с работницей муниципального учреждения, открылось полгода назад. Через дорогу от него недавно начало работать бистро. Женщина удивляется, что в городе, где все закрывается, появляются новые забегаловки. Кирилл говорит,
что это некий закон экономики: чем сложнее и критичнее ситуация в стране или городе, тем больше появляется пабов, где продается алкоголь, и заведений, где готовят еду. Я возражаю: там, где у людей проблемы с деньгами, бизнес-идея по открытию
еще одного бара выглядит глупостью. Относительно платежеспособны в Инте только пенсионеры и бюджетники, да и то не все.
— Вы не думайте, что после поднятия МРОТ все стали много получать. Радовались только те бюджетники, у
которых федеральное финансирование. МРОТ-то подняли, майские указы исполняют. Но на самом деле людей переводят на полставки, на 0,3 ставки, на 0,2 ставки. Это везде так. По образованию танком прошлись, сокращения идут и идут, людей выпихивают
и выпинывают под любым предлогом. И в медицине то же самое. Причем на официальном уровне этого не говорится, к главврачу, к директору подойди — они ничего не скажут.
— У города отсутствует какая-либо логика развития. Все знали,
что шахте придет кирдык, но при этом строится огромное здание торгового центра — кто туда ходить-то будет? — удивляется собеседница.
По ее словам, население разделилось на две части — оптимистов и пессимистов. Первые говорят,
что ничего страшного не произошло, вторые прогнозируют, что сначала Инта станет поселком, а потом и вовсе сожмется до деревни.
— Ликвидация «Интаугля» была закономерной. Об этом было известно еще в ноябре 2017 года — до того,
как пообещали федеральные деньги. Уже шли разговоры, что это ненадолго, что все быстро закончится. Но все же люди неспокойно перенесли это сообщение — всех поставили перед таким сложным выбором: либо ехать куда-то работать, либо сидеть
полгода на пособие. Это тоже сложно. У нас и так женщины занимают низкооплачиваемые должности, поэтому муж в семье — единственный кормилец. Многие надеялись на программу переселения, и сейчас люди стали понимать, что ее фактически нет,
что она не работает. Конечно, у некоторых есть запасные варианты — переехать. Они более спокойны. Но таких немного, — говорит женщина.
Она считает, что закрытие «Интаугля» постепенно отразится на всех сферах жизни города,
но тут же делает оговорку, что в последние годы предприятие на экономику Инты особо и не влияло.
— Люди уже не верят ни местной, ни республиканской, ни федеральной власти. Но протестовать и тем более устраивать какие-то акции
никто не будет. Сейчас основной протест — в интернете. Почитайте местные паблики. А идешь по городу — спокойно, инфантильно. Как будто ничего и не случилось.
С предпринимателем Юрием мы встречаемся у него в офисе. Он говорит,
что пережил трех или четырех мэров, но недавно ему пришлось закрыть две точки, осталась только одна.
— Я такой же, как и все, житель. Да, переживаю. Да, не нравится. Да, не знаю, чем это закончится. Да, это плохо. Но я не
влияю на ситуацию. Какую-то информацию из интернета получаю, какую-то — из телевизора. Я переживаю, потому что ко мне как к предпринимателю меньше народу будет приходить. Все ужимается и ужимается. Плюс непонимание администрации — как
будто не на развитие работают, а как будто как-то вот так… — неопределенно заканчивает он фразу.
По его мнению, никаких точек роста у местной экономики нет. Наоборот, пока что все закрывается — садик, птицефабрика, школа,
шахта.
— Нет спроса и нет желания что-то развивать. Потому что во что это вливать? Я предприниматель. Я живу людьми, доходом. И чем больше магазинчиков, тем комфортнее жить в нашем городе. Я коренной интинец, я хочу здесь
жить и работать. Но с трудом получается. Хотя надежда умирает последней. Я еще потерплю. И буду прыгать в последний вагон. Вот если бы мне было 20–25 лет, рюкзак собрал — о, ждите, буду.