Репортаж «7х7» из Иломантси
Теория малых дел
Как живет Центр помощи ближнему на границе России и Финляндии

Карелия — не только приграничный, но и трансграничный регион. Не все живущие в Республике Карелия знают и помнят, что на той стороне границы тоже есть Карелия. И не одна, а две. Южная Карелия и Северная Карелия — так называются финские приграничные Союзы коммун. И в них тоже живут карелы. Многих из них с Республикой Карелия связывает не только «общая кровь», но и общие история и традиции, или, по крайней мере, попытки их сохранить. Больше 400 тысяч человек было эвакуировано в Финляндию во время Второй мировой войны, когда часть территории страны отошла к Советскому Союзу. Их потомки до сих пор живут в финской Карелии.

Эта история — об одной карельской семье из финского местечка Иломантси. Ее жизнь, прошлая и настоящая, связана с обеими Карелиями. Родственники воевали по разные стороны фронта, супруги уже почти полвека вместе. Они не только сохраняют связь с родственниками и друзьями в России, но и хранят и развивают карельские традиции в своем городе. В тяжелые 1990-е они собирали в Финляндии и возили в российскую Карелию гуманитарную помощь. Сейчас работают в благотворительном центре и помогают тем, кому нелегко живется в финской Карелии. Считают, что «обычные люди» должны дружить и ездить друг к другу в гости невзирая на границы и сложности в отношениях между политиками.

Корреспондент «7х7» Глеб Яровой съездил в Иломантси и провел с семьей Корхонен один день.
Илья отправляет в «Ильялу»
— Поезжай в Иломантси, к Ритве и Отто Корхонен. Лучше истории не найти, — не раздумывая предлагает доцент Петрозаводского университета и специалист по Финляндии Илья Соломещ, как только слышит, что я ищу героев для проекта «Люди у границы». У Соломеща всегда найдется пара запоминающихся историй — серьезных или анекдотических — по любому поводу. Иногда кажется, что он знает все и про всех.

В финской глубинке, недалеко от границы с Россией, живет немолодая уже семья — Ритва и Отто по фамилии Корхонен. Эта пара уже три десятка лет помогает нуждающимся: управляет благотворительным центром «Ильяла», дает работу безработным и еду голодным, а до недавнего времени возила в российскую Карелию «гуманитарку».

Отто и Ритва Корхонены в Петрозаводске
Фото Ильи Соломеща
— Мы с ними познакомились несколько лет назад здесь, в Петрозаводске. Довольно быстро поняли, что живем «в одной тональности». И теперь кажется, что если не всю жизнь знакомы, то значительную ее часть. В истории этой семьи в одной точке сходятся время, место, человеческие судьбы, в одном большом клубке сплетается уникальность и типичность. Но передать это сложно, надо почувствовать, — начинает рассказ Соломещ. В поэтичности слога ему не откажешь.

Дальше случился не очень короткий, но очень интересный рассказ. Выслушав лишь часть истории, я решил готовиться к поездке.
«Иломантси — рай». Для пенсионеров
Финляндия. Час пути от Йоэнсуу — побратима Петрозаводска и «сырной Мекки» карельского шоп-туризма последних трех лет — по извилистой дороге №74, и ты в Иломантси (Ilomantsi).

«Иломантси — рай», — пел в 1981 году финский певец Юйсе Лескинен, участник национального отбора на Евровидение. «В Иломантси есть все, что нужно для жизни», — соглашаются местные жители. Магазины, банк, большой бассейн, куда любят приезжать туристы из российского Сортавала, богатая библиотека, музеи, рестораны, культурные центры и даже винодельня, которую здесь называют «завод виски». И вместе с тем Иломантси постепенно вымирает, за последние 30 лет население сократилось с 14 до 4 тысяч человек. После закрытия университета прикладных наук (ammattikorkeakoulu, самый близкий российский аналог — техникум) молодежь уезжает учиться в Йоэнсуу и другие города и не торопится возвращаться обратно, население стареет и естественным образом сокращается. «Пенсионерский край», — добавляют местные нужную букву к эпитету певца Лескинена.
Коммуна Иломантси — самая восточная территория не только Финляндии, но и всего западного мира. Если верить знаменитому американскому ученому Самюэлю Хантингтону, в 20 километрах к востоку от селения Иломантси проходит «цивилизационная граница». Она отделяет Православную цивилизацию от цивилизации Западной. По мнению Хантингтона, именно на границах цивилизаций будут происходить войны будущего.

Однако в Иломантси война уже была. Здесь в августе 1944-го несколько парадоксальным образом заканчивалась Война-продолжение, или Советско-финляндская война 1941–1944 годов. Финны, проигравшие войну и готовившиеся к капитуляции, одержали под Иломантси «оборонительную победу», одну из последних в войне. А советская армия потерпела последнее поражение. Победа в кровопролитной операции до сих пор считается в Финляндии важным событием, позволившим остановить продвижение советских войск вглубь страны. Память об этом хранится в многочисленных мемориальных комплексах на территории коммуны, летом сюда привозят на экскурсии школьников и студентов, поисковики периодически обнаруживают останки бойцов обеих армий.

Местные власти понимают, однако, что специфическая военно-историческая тематика интересна далеко не любому туристу, и стараются продвигать бренд Иломантси как центра «карельского гостеприимства» и нетронутой природы. Официальные туристические путеводители рассказывают про карельские культурные традиции — «рунопевческую» деревню Парппеинваара и ресторан «Парппеинпиртти», православную церковь Пророка Илии в Иломантси и старинную православную часовню конца XIX века в Хаттуваара.
Церковь Илии Пророка в Иломантси
Искусственно сохраняемая «карельскость» соседствует здесь с «карельскостью» естественной. Иломантси — до сих пор самая крупная православная община в Финляндии, а может, и во всей Западной Европе, четверть населения здесь исповедует православие. Раньше православных было большинство, политика обращения карелов в лютеранство, проводимая Швецией в XVII веке, не принесла значимых успехов.

Одно из доказательств «живучести» православной традиции в Иломантси — благотворительный центр «Ильяла» (назван в честь пророка Илии, как и местная православная церковь), посещение которого и стало главной целью поездки.
Три интересных факта об Иломантси:
На территории коммуны Иломантси находится самая восточная точка Западной Европы
В августе 1944 года недалеко от Иломантси проходили последние бои Войны-продолжения, Советско-финской войны 1941–1944 годов, которые можно назвать успешными для финской армии, в том числе непосредственно «Битва при Иломантси». На территории коммуны до сих ведутся поиски останков бойцов обеих армий
В 1981 году Юйсе Лескинен выступал в национальном отборочном туре Евровидения с песней «Иломантси»
Центр помощи ближнему «Ильяла».
Иисус Христос, напротив — Маннергейм
В центральной комнате, напротив входной двери — икона Спасителя под традиционным карельским полотенцем, а напротив нее, слева от входа, — фото маршала Маннергейма и несколько фотографий разного ранга военачальников и рядовых солдат времен Войны-продолжения. На одной из стен — карта операции, кульминацией которой стала битва при Иломантси. На других стенах — православные иконы, традиционная карельская вышивка, по дому развешаны традиционные карельские костюмы, в мастерской стоит ткацкий станок.

— Это историческое здание. Оно было построено сыном карельского коробейника [в XVIII–XIX веках купцы-коробейники носили с территории нынешней российской Карелии в Карелию финскую на продажу разные товары в заплечных коробах-шарабанах, отчего и получили свое название], который использовал его как магазин и продавал изделия из металла. В годы войны здесь был штаб генерала Рааппана, поэтому сохранилось много фотографий, которые мы в прошлом году оформили в виде небольшой исторической экспозиции, — рассказывает хозяйка дома Ритва Корхонен. Себя она предпочитает называть «координатором Центра», хотя на ней не только координация, но и часть повседневной работы. — Туалеты здесь тоже я мою.
Раньше Благотворительный центр (точный перевод — «Центр помощи ближнему») «Ильяла» располагался рядом с православной церковью, в приходском доме размером поменьше, но недавно перебрался сюда. Большой дом принадлежит Центру лишь на правах аренды, зато здесь есть и отдельная мастерская для традиционных карельских народных промыслов и рукоделия, и кухня, где пекут «Карьялан пииракка» (карельские пирожки, которые на другой стороне границы, в Республике Карелия, или, как именуют ее финны, в российской Карелии, называются попросту «калитки»), и большая столовая, где можно принимать сразу несколько десятков гостей, и даже гостевая комната с двумя кроватями, которую можно арендовать для ночлега. За порядком (в техническом смысле) в доме следит Отто, муж Ритвы. В его распоряжении есть большой сарай-мастерская с разными инструментами и приспособлениями.

И у центра «Ильяла», и у его хозяев-координаторов очень интересная история, из-за которой стоило проехать почти тысячу километров.

— Центр начал работать в 1990 году как общественная организация. Если вспомнить историю, то в то время в Финляндии начался тяжелый экономический кризис [вызванный в значительной степени тем, что Советский Союз, на который во многом была ориентирована финская промышленность, перестал закупать финскую продукцию]. В Иломантси закрывались частные предприятия и банки, многие остались без работы. Мы, православные прихожане, спрашивали себя: чем мы можем помочь этим людям, нашим соседям. Тогда идея Центра помощи ближнему пришла сама собой. У православной церкви был пустующий приходской дом, в котором и разместился Центр. Помню, туда сразу стали приходить женщины, оставшиеся без работы и денег, которым надо было кормить детей. Они спрашивали у нас, как дальше жить, и мы пытались им помочь — и материально, и морально, — рассказывают хозяева.
Благотворительность на азарте
Сейчас в Иломантси убывает население, но проблем меньше не становится. Много женщин приезжает из России, они выходят замуж, потом разводятся, и им нужны помощь и совет. В какой-то момент в центре работали или находились сразу три поколения — от бабушек и дедушек до внучек и внуков. Женщины и мужчины были готовы выполнять какую-то волонтерскую работу — от стрижки лужаек до ухода за стариками в округе Иломантси, — за которую Центр не мог платить, но мог всех накормить.

Деньги на это давало и дает государство, которое перераспределяет между некоммерческим организациями и благотворительными фондами доходы от игровых автоматов, установленных в каждом большом магазине, ставок и даже банкоматов (все банки пользуются централизованной системой выдачи наличных, а процент отчисляется на благотворительность). Государственные дотации — 70 тысяч евро в год — это примерно треть бюджета Центра.
Деньги на благотворительность дает государство, которое распределяет между некоммерческими организациями и благотворительными фондами доходы от игровых автоматов, ставок и даже банкоматов
Ритва Корхонен
Координатор благотворительного центра «Ильяла»
Остальное Центр получает в виде пожертвований и зарабатывает сам. В мастерской женщин обучают традиционным народным ремеслам — ткут коврики, делают кукол, шьют и вышивают, делают разные поделки. Обучение для всех бесплатное (единственное исключение — ежегодный «кукольный лагерь», или мастер-класс по изготовлению традиционных карельских кукол), получившиеся изделия продают туристам и доброжелателям. Судя по «товарным запасам», производственный процесс налажен, так что потенциальные покупатели — tervetuloa («добро пожаловать») и tervetuloa uudelleen («приходите еще!»).

Центр оказывает разные услуги, в первую очередь — связанные с организацией мероприятий («посиделок», как их называют местные). Перед Рождеством сюда каждый день приходят большие компании, иногда до ста человек. Центр сдает в аренду большую комнату, готовит еду и накрывает на стол, а иногда и обеспечивает «культурную программу». Получается дешевле, чем в ресторане, и гораздо душевнее. Тем более, все знают: деньги пойдут на благое дело. Об этом посетители пишут в гостевой книге.
Гостевая книга центра «Ильяла»
Как во времена основания, так и сейчас, «Ильяла» открыт для всех: здесь работают люди разных национальностей — финны, русские, эстонцы, тайцы. Для постоянных работников установлен пятидневный шестичасовой рабочий график, и за это время их трижды кормят. Зарплату получают три человека — это Ритва, повар (русская) и швея (эстонка). Правда, в отличие от своих работников, Ритва (всегда вместе с Отто) приходит сюда и на выходных. Многие приходят в центр только для того, чтобы получить долю внимания и почувствовать свою значимость: одна женщина по четвергам протирает здесь пыль с мебели и расставляет по местам стулья.

— Несколько раз за свою историю Центр был в очень трудном финансовом положении. Денег на зарплату фактически не было. Но каждый раз они в конечном счете находились, и Центр продолжал работать. Бог нам помогает, — уверена Ритва.

Правила жизни Ритвы и Отто
Близость Иломантси к границе никак не помогала понять, что же там, за границей, происходит.

— Это много лет была непонятная, неизвестная земля, — задумчиво произносит Отто.
— Люди не хотели сюда ехать, потому что граница близко, — добавляет Ритва.

Но местных близость границы никогда не пугала. Было понимание, что по ту сторону тоже живут карелы, хоть и было известно, что сотни тысяч человек — в том числе предки Ритвы и Отто — покинули советскую Карелию до, во время или после войны.

История семьи Ритвы связана как с финской Карелией, с Иломантси, так и с советской Карелией, с Суоярвским районом, территория которого отошла к СССР по итогам Второй мировой войны. Мать Отто, Анастасия, уехала из карельской Видлицы (сейчас — село в Олонецком районе Республики Карелия) «на последнем поезде», то есть в конце войны, когда всем желающим было предложено эвакуироваться. Во время оккупации Видлицы она познакомилась с финским солдатом, водителем «скорой», влюбилась и уехала с ним в Иломантси. И после этого больше сорока лет, до глубокой старости, предпочитала об этом никому не рассказывать.
Ритва Корхонен
— Типичная история, — рассказывает Ритва. — Многие девушки уехали в Финляндию из Карелии с финскими солдатами.
— Неужели финские мужчины лучше русских?
— Не в этом дело. Во время войны женщинам было трудно: мужчины на фронте, все хозяйство на них, дети, работа. Хотелось поддержки, а из мужчин вокруг — только финские солдаты. Так что, несмотря на сложности, общий язык находили, — улыбается Ритва.

— Карэльский мусык, — с улыбкой тычет себе пальцем в грудь Отто, некоторым образом разрушая противопоставление «русский/финн». Он немного говорит по-русски, как и Ритва. Но с финским акцентом звучит это довольно забавно: в финском языке почти нет звонких согласных, так что получается не «мужик», а «мусык».

Коренные карелы Корхонены понимают и язык предков, но не говорят на нем. Им приходилось уезжать из Иломантси: 11 лет они прожили в Стокгольме, что для Восточной Финляндии 1970-х было обычным делом. Там же родились дети. Заработав достаточно денег, Отто и Ритва вернулись в родные места, Отто построил дом в Иломантси, в котором они до сих пор живут. Завели небольшой частный бизнес, но не забывали и о карельских традициях.

После возвращения из Стокгольма в 1980-е Ритва работала в Центре сохранения карельской культуры, участвовала в народной самодеятельности. Представления о «заграничной» Карелии, той, где финский фольклорист Элиас Лённрот собирал материал для знаменитого эпоса «Калевала», по словам Ритвы, были довольно романтичными. Но побывать на той стороне границы, в советской Карелии, Корхоненам впервые удалось только в 1988 году.
Первое впечатление испортил путь до Сортавала (чуть больше 100 километров), который занял шесть часов, потому что дорога на советской стороне была ужасная. А вот серые дома карельских деревень и бани на берегу реки хоть и не очень соответствовали былинным описаниям, но завораживали путешественников: они как будто спали летаргическим сном.

— В советской Карелии конца 1980-х люди жили так же, как в Финляндии после войны, — вспоминает Ритва. — С тех пор мы часто ездим в Карелию. Внутри меня поселилась частичка этого карельского мира, и захотелось делать что-то, чтобы его сохранять.

Сохранять «карельский мир» (советский, а потом и российский) в материальном и символическом смысле оказалось проще издалека, из финской Карелии. Карельскую культуру Ритва продолжала «продвигать в массы». Увлечение ручным творчеством — создание карельских кукол — постепенно переросло в главное хобби. Теперь у Ритвы в Иломантси есть целый музей кукол, один из крупнейших в Финляндии, где собраны не только карельские куклы ручной работы, но и самодельные и фабричные куклы со всего мира.
Материальную помощь пришлось оказывать многим семьям и организациям. С конца 1980-х несколько семей из Иломантси опекали, материально шефствовали над несколькими семьями на Валааме: отправляли деньги, вещи, одежду для детей.

— Первое, что мы увидели на Валааме, когда приехали туда туристами, — это дети, просящие милостыню. После возвращения решили, что надо людям помогать. Собирали со всего поселка, кто сколько может, и отправляли на остров. От валаамских жителей получали весточки: мол, надо ботинки или верхнюю одежду, такого-то размера. Покупали и отвозили, и деньги тоже отправляли. На Рождество давали денег, чтобы люди могли отметить, или на окончание школы. Не монастырю помогали пожертвованиями, а людям, — подчеркивает Ритва. — Мы этих детей сюда приглашали несколько раз и сами постоянно ездили на остров. До прошлого года ездили, хотя и дети уже выросли, и многие разъехались. Теперь уже на Валаам не поедешь. Людей всех выселили. Непонятно, почему не дают им дожить спокойно на острове. Видимо, большие деньги крутятся там и кому-то местные жители мешают. Говорят, там даже строят дом для Путина.

Когда в начале 1990-х открыли границу, Ритва и Отто наладили целую систему оказания адресной гуманитарной помощи.

— Гуманитарную помощь возили по всей Карелии. Собирали целые машины еды, одежды и других вещей. Начинали, конечно, с тех, кому было проще помочь, — с родственников, живущих в Видлице. Но в конце концов это стало каплей в море. В Олонце у нас был «координатор» — местная женщина, которая работала в школе. К ней поступали заявки на гуманитарку, не только с Олонца и Приладожья, но и со всей Карелии. До сих пор не понимаю, как ей удавалось всю информацию собирать, наверное, через школьные каналы. Заявки были целевыми, и помощь тоже. Мы точно знали, кому, куда, что и сколько везем. Собирали здесь грузовиками и развозили по детдомам, больницам, школам. Так продолжалось больше десяти лет, — вспоминает Отто.
Отто Корхонен
Потом начались проблемы с «растаможкой» товаров. Конечно, на многие вещи необходимых документов не было, и ввезти их в Россию становилось все труднее, хотя заказы продолжали поступать. После очередных неудачных попыток от тактики массового сбора вещей пришлось отказаться. Некоторое время удавалось передавать через знакомых небольшие партии гумпомощи, но теперь не делают и этого. Единственное место, куда отправляют посылки, да и то в основном вязаные шерстяные вещи, которые иломантские бабушки по привычке приносят в «Ильялу», — это петрозаводский приход Спасо-Преображенского храма острова Кижи, церковь Святого и Животворящего Духа.

Ритва любит вспоминать, как их принимали в Карелии. Говорили: «Смотрите, Ритва приехала энергией заряжаться». И это действительно было так. Она до сих пор заряжается энергией от того, что делает людям добро и рядом с ней есть ее Отто:

— Счастье вовсе не в деньгах. Я богатый человек, потому что у меня много друзей по всему миру, у меня прекрасная семья и я занимаюсь любимым делом, — вдохновенно произносит Ритва.

«Правила жизни Ритвы и Отто» точнее всего сформулировал друг семьи Илья Соломещ: «Теория малых дел — не помогать всему человечеству, а помогать конкретным людям».
История из жизни. «В 1999-м вся Карелия ходила в красных комбинезонах».

В 1999 году финская компания Рейма (Reima) сшила 10 тысяч детских зимних комбинезонов. Это была крупная поставка в сеть шведских магазинов. Но вся партия оказалась слегка бракованной. Брак состоял только в том, что комбинезоны были немного не того цвета, что требовал заказчик. Швеция вернула всю партию изготовителю. После этого один из сотрудников Реймы, знакомый одного из православных священников из местечка Туповаара, позвонил ему и говорит: «Хотите забрать себе эти комбинезоны? Иначе мы их все равно сожжем». В итоге эти комбинезоны, все 10 тысяч штук, попали в «Ильялу», и все работники во главе с Ритвой и Отто сидели и отклеивали с них магазинные ценники и противокражные наклейки. А потом всеми возможными способами, мелкими партиями, с попутными туристами, отправляли в Карелию эти комбинезоны — в Сортавала, на Валаам, в Петрозаводск и другие города. Так что вся Карелия в 1999-м ходила в красных комбинезонах.

«Простым людям не должна мешать „большая" политика»
В середине дня в «Ильяле», несмотря на выходной день, появляются посетители. Из Куопио (город в 200 километрах от Иломантси) приехала подруга Ритвы Сирпа с мужем Юккой.

— Я знаю Корхоненых давно. В середине 1990-х я переходила из лютеранства в православие, и Ритва с Отто были моими kummi, крестными, — рассказывает Сирпа.

Сирпа неплохо говорит по-русски, хотя с Россией ее ничто не связывает, а язык она учила в детстве, в гимназии городка Эно в 50 километрах от Иломантси. Вспоминает, что тогда многие в приграничной Карелии учили русский, преподавали его много и качественно.
Сирпа и Юкка —друзья семьи Корхонен
На вопрос о том, многие ли знают про «Ильялу» и про то, чем занимаются здесь Ритва и Отто, Сирпа отвечает на удивление неуверенно. Мол, да, должны знать, хотя сказать наверняка — сложно.

— А мне казалось, что это такое важное место для Иломантси, — недоумеваю.
— Ах, вы про Иломантси спрашиваете? Ну, конечно, здесь все знают «Ильялу», и в самом Иломантси, и в округе. Это очень важное место, правильно вы говорите. Пожалуй, самое важное и самое известное среди местных. Они помогают старикам, неимущим, голодным. Я думала, вы спрашиваете про Йоэнсуу. Там тоже должны знать, но я не могу сказать точно, — выдыхает Сирпа.

С кухни с очередной порцией «карьялан пииракка» и морсом возвращаются Ритва и Отто, и разговор как-то сам собой переходит к обсуждению нынешних отношений России и Финляндии, финнов и русских.

— Люди, конечно, следят за тем, что происходит в России. Конечно, в СМИ много говорят про конфликт на Украине и про роль России в этом конфликте. Но мы понимаем, что в этом много пропаганды, и мы не знаем, что же на самом деле происходит. Я считаю, что это внутреннее дело России и Украины, так же, как проблемы Финляндии — это внутреннее дело Финляндии, и мы сами должны решать свои проблемы, — рассуждает Ритва.

Ритва уверена, что Россия не представляет угрозы для Финляндии и что Финляндия не должна вступать в НАТО: государствам лучше сосредоточиться на общих угрозах, таких как терроризм, а не думать о войнах, ведь «обычные люди ни в одной стране не хотят войны, а хотят мира и сотрудничества».
Ритва Корхонен
— Войны придумывают политики, а страдают люди. И в этом нет ничего нового. Мой отец был пять лет на войне, и, когда он вернулся и мы его просили рассказать, что там было, он всегда отвечал, что ничего хорошего на войне быть не может, и на этом считал тему закрытой. Я сейчас его полностью поддерживаю. Для нас важно просто ездить в соседнюю страну, знакомиться с обычаями, общаться с друзьями, есть вкусную еду, — заключает хозяйка «Ильялы».

— Я согласен с Ритвой, — говорит Юкка из Куопио. — У нас в Куопио все больше и больше русскоговорящих людей. У меня много друзей, которые приехали из России, у них хорошее образование и они много работают. Могу сказать, что они милые люди. Они — одни из нас. Старшее поколение, пожалуй, настроено более негативно, но молодежь не разделяет этих предрассудков. Есть, конечно, радикально настроенные политики, и может показаться, что их большинство. Но это только потому, что они создают больше «шума», в том числе в СМИ. Но обычные люди понимают, что надо различать государство, режим и людей. В этом смысле Россия — наш добрый сосед. И мы должны каждый день работать над тем, чтобы развивать это добрососедство.
Мы уезжали уже в полной темноте, и в эти предрождественские дни украшенный новогодними огнями, утопающий в снегу Иломантси действительно казался райским уголком. Если, конечно, в раю бывает снег.

— Примерно так мог бы выглядеть бывший финский, ныне — российский Суоярви, — подумал я.
Глеб Яровой

Материал подготовлен по проекту «Взгляд на Баренц» —
совместного партнерства СМИ Баренц-региона
28 декабря 2017, «7x7»

Made on
Tilda